Влияние старца Иосифа Исихаста на аскетическую и литургическую жизнь Святой Горы (Ρώσικα, Russian)

 

Архимандрит Ефрем, Афон, игумен Ватопедского монастыря

Старец Иосиф Исихаст был тем редким монахом, который с самого начала своего отречения от мира получил полноту Божественной Благодати, Благодать совершенных. Наиболее примечательно здесь то, что он не только сохранил дарованную ему благодать, что само по себе безмерно трудно, но и приумножил ее, а это уже почти невозможно.

В первые месяцы после прихода на Святую Гору, когда он находился в Вигле, уединенной местности неподалеку от монастыря Великая Лавра, он обрел бесценный небесный дар – посещение Божественного Света и, в то же время, дарование непрестанной умной молитвы(1). Это событие стало важнейшим основанием и отправной точкой всей его дальнейшей монашеской жизни.

Его жизнь всецело соизмерялась с опытным познанием Благодати и была направлены на стяжание ее. В непрестанной аскетической борьбе врагом своим номер один он считал лень – по святоотеческой терминологии – нерадение, а вовсе не гордость. Ибо, как говорил он, нерадение не позволяет тебе даже собрать духовный плод и увидеть его (т.е. – Божественную Благодать), в то время как гордость крадет его после того, как ты его приобретешь. То есть, в таком случае, ты в самом начале вкушаешь от этого плода и, обладая из опыта памятью о нем, можешь, если захочешь, через покаяние и самоукорение снова его вернуть. Если же ты совсем не знаешь, что это за плод, то даже и не будешь стараться его приобрести.

Приснопамятный старец был великим исихастом и подвижником. Заведенный им порядок аскетической жизни складывался на примере жизни старца Даниила из келлии св. Петра в Криа Нера и старца Каллиника Исихаста, жившего на Катунаках(1). Устав этой жизни, по сути, представлял из себя строгий пост, молчание, совершенную беспопечительность, ежедневную исповедь помыслов, повседневное бодрствование на протяжении всей ночи и непрестанную умную молитву.

Неукоснительность в разумном соблюдении этого устава и самоукорение принесли ему приобщение действию Божественной Благодати, личное опытное общение с Богом. Этот личный благодатный опыт позволял ему по праву писать: «Божественная же Благодать, постигаемая, по моему опыту, духовным чувством и засвидетельствованная знающими ее, есть отблеск Божественного сияния, который познается при созерцании ясным умом и является как тонкая мысль, как благоуханное и сладчайшее дуновение. Молитва, свободная от каких-либо мечтаний, избавление от помыслов или жизнь чистейшая. Благодать бывает всегда совершенно мирной, а также смиренной, безмолвной, очистительной, просвещающей, радостотворной и лишенной всякого мечтания. Нет места никакому сомнению в благословенный миг пришествия Благодати в том, что это поистине Божественная Благодать, ибо она не вызывает у принимающего ее никакого страха или недоверия»(3).

Он достиг не только состояния исполненности Божественной Благодати, но и способности передавать ее своим ученикам. Так, старца Иосифа Ватопедского Благодать посещала в самые первые дни послушания приснопамятному старцу(4), старец Ефрем Катунакский признавался, что «не мог насытиться Благодатью, которую давал старец»(5). Это было нечто совершенно необычное, качество, недостижимое даже для многих добродетельных старцев, являвшее великое дерзновение к Богу и подлинное старчество во всем его величии. Старец, имеющий духовное богатство, передает его ученику, а ученик со страхом Божиим принимает этот Божественный залог, чтобы бережно сохранить его и передать, в свою очередь, последующим. В этом заключается суть святогорского предания.

Для сохранения монахом Благодати требуется, с одной стороны, опытный наставник, просвещенный старец, а с другой, внимательное жительство, добрая совесть, великое самоотвержение. Поэтому приснопамятный старец считал опыт духовный надежнее преждевременно обретенной Благодати(6). Подвижнические труды по стяжанию Божественной Благодати и многократные ее посещения и оставления без нее создают аскетический опыт и рассуждение. Монах утверждается на пути Господнем, так что чувствует уже некую уверенность и спокойствие даже во время ощутимого оскудения Благодати, попускаемого в воспитательных целях Богом.

Формы аскезы, которым следовал старец, непосредственно повлияли на его преемников и учеников, так что многие из них были узаконены ими в своих братствах. Ночное неусыпное бдение, которое он считал величайшим подвигом, потому что оно укрощает тело(7), было введено ими в своих братствах, когда они пребывали еще в Новом Скиту, а затем перешло в Провату, в Буразери, отчасти и в современные большие киновии, ведущие свое духовное преемство от старца Иосифа Исихаста.

Ежедневное исповедование помыслов, установленное старцем Иосифом для своих учеников, было перенято не только в братствах келлий и скитов, но и в великих киновиях как необходимое условие успеха в борьбе со страстями и надежное руководство к путям обретения Божественной Благодати. Приснопамятный старец Иосиф Исихаст, обучив должным образом своих учеников, удостоил и их самих статуса старцев. Старца он видел носителем Благодати «во образ Христов»(8). Он понимал, что союз старца и послушника – это не плод чувственной привязанности, единение не на человеческих основаниях, но на исключительно мистических, таинственных, восходящих к Самому Богу(9).

В братстве старца Иосифа подвиг непрестанной Иисусовой молитвы «Господи Иисусе Христе, помилуй мя» мог заменять собой повседневное богослужение. Двадцать передвижений четок по триста узлов могли совершаться вместо вечерни–повечерия–полуночницы–утрени–часов. Но и в совершаемом монахами богослужении четки играли основополагающую роль. Старец советовал, чтобы монах слушал то, что читают или поют в церкви, с молитвой. Особенно в общежительных монастырях, где службы продолжительные и долгие, монах может свободно заниматься на них умной молитвой, так как место Богопочитания является наилучшей средой для молитвы. Участие монаха в богослужении посредством умной молитвы, каким бы парадоксальным это не казалось, весьма существенно, потому что так сохраняется постоянное памятование о Боге и бодрствование.

Он не столько делал упор на душевнотелесном методе умной молитвы, хотя сам знал и применял его на практике, сколько на том, что касалось личного благодатного переживания молитвы(10). Умную молитву в сердце каждого монаха Святой Дух совершает особым и неповторимым образом: у одного молитва может совершаться тихо, медленно и мягко, у другого – быстро, сильно, чисто и громко.

На Святой Горе ежедневное совершение Божественной Литургии является для внимательного монаха великим и непреложным условием духовного возрастания. Приснопамятный старец очень любил Божественную Литургию. Когда в братстве сподобились стать священниками ученики его – папа-Харлампий и папа-Ефрем, Божественная Литургия стала там совершаться ежедневно, и все регулярно причащались. Происходило это четыре раза в неделю: во вторник, в четверг, в субботу и в воскресенье, но бывало и чаще, если случался великий праздник(11). Кто-то даже осуждал старца за то, что он намеревался возродить регулярное частое причащение. Но не подвергались ли за это нападкам и великие отцы прошлого, такие как преподобный Никодим Святогорец? Святогорские братства, непосредственно связанные со старцем Иосифом, а также и все, усвоившие его учение, следуют в отношении Божественного Причащения этому филокалийному преданию.

Несмотря на то, что старец был настоящим исихастом, ему нравились службы, церковное пение. Сам он, хотя и не знал музыки, пел очень хорошо по устному святогорскому преданию. Даже в день своего успения он пел Трисвятое(12). Одной монахине он советовал петь тихо-тихо и с услаждением воспевать Владыку Христа и Его Пречистую Матерь(13). Чтобы вдохновить на возвращение одного получателя его письма, он пишет: «Мы будем петь первым плагальным гласом, который самый радостный»(14). Он не был против уставов, но считал, что они должны заключать в себе содержание, исполненное духовного смысла, как листья деревьев скрывают в себе плоды(15).

Старец Иосиф Исихаст, благодаря своему учению и восприятию этого учения его последователями, в значительной степени способствовал укоренению общежительного и исихастского устава в великих общежительных монастырях Святой Горы, а также в ее келлиях и скитах. Исполнение послушания на необходимых работах, таких, как прием гостей и прочих, в сочетании с пребыванием в постоянном молчании и умной молитве, соблюдают пределы подчинения и безмолвия, и ум послушника, беспопечительный и чистый, свободно движется в памяти о Боге и единении с Ним. Даже в больших общежительных монастырях Святой Горы, где сегодня ведутся интенсивные строительные работы, сохраняется исихастский дух приснопамятного старца Иосифа, если монах не преступает правила, данного ему старцем, и строго блюдет свою совесть.

В заключение мы можем сказать, что как в аскетической, так и в литургической своей деятельности старец Иосиф руководствовался писаниями древних святых Отцов, будучи вспоен их учениями, исихастской атмосферой XIV века и филокалийным возрождением XVIII века. Он был новым исихастом, явившим в своем собственном опыте исихастское и филокалийное предание и стремившимся передать его своим ученикам и последователям. В большинстве своем они продолжили свою монашескую жизнь в общежительных монастырях Святой Горы, и влияние, оказанное на них истинной традиционной подвижнической жизнью старца, было безусловным и определяющим. И мы полагаем, что все это немало поспособствовало не только наполнению Святой Горы монашествующими, но и общему духовному возрождению современного афонского монашества.

(1) См. Γέροντος Ἰωσήφ Βατοπαιδινοῦ, Ὁ Γέροντας Ἰωσήφ ὁ Ἡσυχαστής, ἔκδ. Ἱερᾶς Μεγίστης Μονῆς Βατοπαιδίου, Ἅγιον Ὄρος 72005, σ. 45.
(2) Βλ. Ἰωσήφ Μ.Δ., Ὁ Γέρων Ἀρσένιος ὁ Σπηλαιώτης, Θεσσαλονίκη 22002, σ. 63-64.
(3) Γέροντος Ἰωσήφ Βατοπαιδινοῦ, Ὁ Γέροντας Ἰωσήφ ὁ Ἡσυχαστής, σ. 270. Рус. пер.: Монах Иосиф. Старец Иосиф Исихаст. ТСЛ, 2000. С. 229–230.
(4) Однажды старец сказал Иосифу: «Сегодня вечером я пошлю тебе одну посылочку, и смотри, не потеряй». См. Γέροντος Ἰωσήφ Βατοπαιδινοῦ, Ὁ Γέροντας Ἰωσήφ ὁ Ἡσυχαστής, σ. 121-124.
(5) Γέροντος Ἰωσήφ Βατοπαιδινοῦ, Ὁ χαρισματοῦχος ὑποτακτικός, Γέροντας Ἐφραίμ ὁ Κατουνακιώτης, ἔκδ. Ἱερᾶς Μεγίστης Μονῆς Βατοπαιδίου, Ἅγιον Ὄρος 22002, σ. 88. Ср. Γέροντας Ἐφραίμ Κατουνακιώτης, ἔκδ. Ἱεροῦ Ἡσυχαστηρίου «Ἅγιος Ἐφραίμ» Κατουνάκια, Ἅγιον Ὄρος 2000, σ. 42, 44.
(6) См. Γέροντος Ἰωσήφ Βατοπαιδινοῦ, Ὁ Γέροντας Ἰωσήφ ὁ Ἡσυχαστής, σ. 240. Рус. пер.: Цит. соч., с. 202.
(7) Γέροντος Ἰωσήφ, Ὁ Γέροντας Ἰωσήφ ὁ Ἡσυχαστής, σ. 63.
(8) Γέροντος Ἰωσήφ, Ἔκφρασις μοναχικῆς ἐμπειρίας, ἔκδ. Ἱερᾶς Μονῆς Φιλοθέου, Ἅγιον Ὄρος 62003, Ἐπιστολή 14, σ. 102.
(9) См. нашу статью: «Ἡ ὑπακοή κατά τόν Γέροντα Ἰωσήφ τόν Ἡσυχαστή» στόν τόμο, Σύναξις Εὐχαριστίας, Χαριστήρια εἰς τιμήν τοῦ Γέροντος Αἰμιλιανοῦ, ἐκδ. Ἴνδικτος, Ἀθῆναι 2003, σ. 247-268.
(10) См. Γέροντος Ἰωσήφ, Ἔκφρασις μοναχικῆς ἐμπειρίας, Ἐπιστολή 35, σ. 206. Рус. пер.: Цит. соч. 140–142.
(11) Но и до этого папа-Ефрем Катунакиот ходил к старцу четыре раза в неделю, служил, и все причащались. См. Γέροντας Ἐφραίμ Κατουνακιώτης, ἔκδ. Ἱεροῦ Ἡσυχαστηρίου «Ἅγιος Ἐφραίμ» Κατουνάκια, Ἅγιον Ὄρος 2000, σ. 39.
(12) См. Γέροντος Ἰωσήφ Βατοπαιδινοῦ, Ὁ Γέροντας Ἰωσήφ ὁ Ἡσυχαστής, σ. 159.
(13) См. Γέροντος Ἰωσήφ, Ἔκφρασις μοναχικῆς ἐμπειρίας, Ἐπιστολή 26, σ. 159.
(14) Γέροντος Ἰωσήφ, Ἔκφρασις μοναχικῆς ἐμπειρίας, Ἐπιστολή 59, σ. 321.
(15) Βλ. Γέροντος Ἰωσήφ, Ἔκφρασις μοναχικῆς ἐμπειρίας, Ἐπιστολή 5, σ. 58.