Святой Максим Ватопедский (Ρωσικά, Russian)

Архимандрит Ефрем (Кутсу), игумен Ватопедского монастыря (Греция, Афон)

Отношения, рожденные духовным единством во Христе между Святой Горой и Россией, не новы: они поддерживаются на протяжении последнего тысячелетия. Носителями и связующими звеньями этого союза были, как правило, русские свято-горские монахи, начиная с Антония Эсфигменского (в России — Печерского), основателя Киево-Печерской Лавры (начало XI в.), и заканчивая прп. Силуаном Афонским с его учеником, приснопамятным старцем Софронием Сахаровым (XX в.).

В жизни этих святых мы видим взаимную пользу обеих сторон — России и Святой Горы. Их природным отечеством была Россия. Она принесла их, как начатки своих плодов, Христу и Его Пречистой Матери, дабы они духовно возмужали и получили освящение в Саду Пречистой Девы. Благодаря их личному общению с Богом и благодатному обожению они становились истинными, горячими молитвенниками пред Ним о русском народе. По неисповедимым судам Божиим они либо до конца своей жизни оставались на Святой Горе (как прп. Силуан Афонский, папа-Тихон), либо возвращались в Россию, принося с собою истинный святогорский дух, основывая монастыри, становясь старцами и духовниками христоименитого народа Божия (как прп. Антоний Печерский, прп. Киприан, впоследствии митрополит Киевский, прп. Нил Сорский, Антипа Валаамский).

Преподобный Максим представляет собою особый случай всецелого служения Святой Горы России. Это был воистину дар Божий Игумений Святой Горы Госпожи нашей Богородицы, принесенный Ею России. Прп. Максим родился в Арте, полу чил образование в Италии, сподобился достичь духовного преображения в монастыре Ватопед на Святой Горе, переехал в Россию и прожил там тридцать восемь последних лет своей жизни, самых творческих, самых богоугодных. Здесь, в России, ему и довелось испустить последнее свое дыхание. Его мощи стали благим семенем, посеянным на доброй почве и принесшим плод стократный1.

Святой Максим всегда оставался истинным чадом священного монастыря Ватопед, и в России он жил и трудился как истинный ватопедский монах.

Благодатью памяти смертной посетил Бог Михаила Триволиса (таково было мирское имя прп. Максима) в последние годы его пребывания во Флоренции, даровав ему опыт умирания сердца для всего преходящего, земного, мирского. Такой опыт всегда является признаком призвания человека к монашеству2. Михаил быстро осознал, что от Бога призван к монашескому, ангельскому жительству. Несмотря на свое высокое общественное положение и ученость, он оставил Италию, пребывавшую в апофеозе гуманистического возрождения, и пришел в Ватопед приблизительно в конце 1505 г., уже в зрелом возрасте (ему было тридцать пять лет).

Там он повстречал давнего друга своего отца (Мануила Триволиса), святого Нифонта, бывшего патриарха Константинопольского, и двух его учеников, будущих преподобномучеников Макария и Иоасафа3. Когда Св. Нифонт еще был молодым иеродиаконом старца Захарии, ватопедского миссионера, а затем епископа Ахрид-ского, он весьма близко знал архонта Арты Мануила Триволиса, так как жил там со старцем4.

Монастырь Ватопед в 1449 г. стал общежительным5, но во время пребывания в нем Максима он находился в некоем полуобщежительном состоянии6. Настоятель, помимо права предстояния во время богослужения, исповедовал братьев и следил за их духовным состоянием7. К сожалению, о жизни прп. Максима в монастыре и о покаянии его не сохранилось прямых письменных известий, однако мы можем косвенно сопоставить различные свидетельства и почерпнуть из них немало важных сведений. Например, несомненно, что мученическая кончина святого Макария, ученика св. Нифонта, которую он претерпел в Фессалониках в 1507 г. по благословению своего старца, потрясла прп. Максима8. Она возбудила в нем пламенную ревность о Боге в начале его монашеской жизни, которую он сохранил до конца своих дней.

Мы не знаем, кто был старцем прп. Максима. Может быть, бывшие тогда игуменами Кирилл, Неофит или Симеон9, вероятно, — св. Нифонт. Можно сказать, но без полной уверенности, что до оставления Ватопеда св. Нифонт много сделал для духовного становления молодого послушника Михаила Триволиса10, передав сыну своего возлюбленного друга, который славился мирской образованностью, часть своей духовной опытности и мудрости. Возможно, именно св. Нифонт совершил и постриг Михаила, назвав его Максимом. Выбор этого имени произошел, как мы полагаем, потому, что совсем незадолго до того, в 1504 г.,в Ватопеде почил бывший патриарх Константинопольский Максим IV, которого и сменил св. Нифонт во время своего второго правления Константинопольской Церковью11.

В Ватопеде прп. Максим общался со многими учеными и монахами. Например, с Иовом, в прошлом игуменом монастыря, мужем, который «был знаком со Священным Писанием и внешней мудростью»12. Знал он и ученого иеромонаха Савву, которого великий князь Василий III Иванович первоначально пригласил в Россию для перевода церковных книг, знал и Прота Святой Горы Симеона13.

В то же самое время в монастыре Ватопед отрекался от мира и нотарий и экзарх Константинопольской Церкви св. Феофил Мироточивый. Он «со всей готовностью и смирением» поступил в послушание епископу Митимны, имени которого мы не знаем. Феофил пребывал в Ватопеде до 1510 г. и, без сомнения, не раз общался со прп. Максимом. У них было немало общих интересов: помимо любви к монашеской жизни и святоотеческому преданию, они оба были большими книголюбами, но не только читателями, но и каллиграфами, переписчиками рукописей. Часть кодекса № 1207, хранящегося в библиотеке нашего монастыря, содержащая Типикон св. Саввы, писана самим прп. Максимом в 1508 г.14, а в кодексе № 1134 некоторые пометки — тоже автографы прп. Максима15.

Прп. Максим мог получить немалую пользу и от многих духовных лиц, посещавших монастырь. Ватопед, по усмотрению Божественного Промысла, был тогда таким местом, где встречались друг с другом многие великие деятели нашей Церкви. Ученый и митрополит Коринфа, а затем Фессалоник Макарий Папагеоргопулос16 был постоянным посетителем монастыря, а когда он с Солунской кафедры ушел на покой, хо пришел в Ватопед навсегда и прожил оставшуюся жизнь в чине великосхимника17.

Несомненно, что величайшую для себя пользу Максим получил от посещений преподобномученика Иакова (у 1519), который приезжал тогда в монастырь часто, поскольку первый из учеников его, Маркиан, был ватопедским монахом. Святой Иаков, которого приглашали к себе ватопедские монахи, хотя сам был простым монахом, не носившим священного сана, не раз исповедывал отцов и давал им духовные советы. Священство он считал своего рода препятствием для ведения истинной харизматической монашеской жизни – из-за повышения ответственности перед Богом18. Вероятно, именно под влиянием Иакова прп. Максим принял решение оставаться простым монахом и не принимать благодати священства.

По примеру прп. Иакова Максим жил и в России. Множество людей всех социальных слоев общества приходили к нему за советом, несмотря на то что он был всего лишь простым монахом, а не иеромонахом и духовником. В его келье можно было встретить и князей Андрея Курбского и Нила Курлятова, бывшего митрополита Московского Иоасафа, боярина Тучкова-Морозова, и простых крестьян, искавших у него разрешения своих проблем, советов, увещаний, утешения словом и молитвы об улаживании их жизни19. И мы не знаем, получил бы Максим – со своим смирением — какое-нибудь руководящее достоинство (т.е. достоинство игумена)20, если бы остался в Ватопеде.

Св. Нифонт связал прп. Максима и с другим своим учеником славянского происхождения — Протом Святой Горы, иеромонахом Гавриилом из келлии Кофу в Карее21. Именно Гавриил составил первое жизнеописание св. Нифонта, как и многие другие житийные тексты. По велению Прота Гавриила прп. Максим в 1509 г. составил Последование в честь священномученика Эразма, епископа Ахридского22. Гавриил был исключительной фигурой на Афоне первой половины XVI в.: Протом он становился с небольшими перерывами пять раз. И когда он уже не мог по преклонному возрасту выполнять этого послушания, он продолжал оставаться у дел как бывший Прот. Многократно — по должности — ему приходилось ездить в Молдавию23.

Гавриил, впоследствии схимник Серафим, был первым, кто записал повествование о чуде, связанном с Архангельским гимном «Достойно есть» и одноименной чудотворной иконой Святой Горы24. Несомненно, что эта запись была сделана ранее 1516 г.25, поскольку прп. Максим знал о ее содержании и перевел ее на русский язык во время своего пребывания в России26. Скорее всего, она была выполнена о. Гавриилом по совету или просьбе Максима, любившего списки уставов и описания чудесных событий.

Его близкие отношения с Протом Гавриилом, а также и с Протом из Ватопеда Симеоном27 объясняют тот факт, что прп. Максим занимался общественными делами Святой Горы как исполняющий обязанности нотария и секретаря Протата (в монастыре Констамонит хранится не поддающийся прочтению список деяний Прота феофилакта, составленный прп. Максимом)28.

В Карее в келлии Прота Гавриила он наверняка мог встречаться и со святым Дионисием Олимпийским, который был учеником Гавриила и был пострижен в монашество им самим около 1512 г.29

продолжение следует